Режиссер: Маргарита Касымова
В ролях: Елена Борушко Павла
Витя Ястреб Василь
Ольга Водчиц Оксана
Алексей Булдаков отец Павлы
Ирина Скобцева бабушка Василя
еще...
В ролях: Елена Борушко Павла
Витя Ястреб Василь
Ольга Водчиц Оксана
Алексей Булдаков отец Павлы
Ирина Скобцева бабушка Василя
Александр Лабуш
Сергей Журавель
Ольга Фадеева учительница
Страна: Беларусь
Зорка, которая не светит (и не греет)
Похоже, давние споры о том, что же считать главной специализацией нашей студии наконец-то закончились. Неправы оказались как те, кто предлагал оставить и закрепить за производственной базой белорусского кинематографа лейбл «Партизанфильм», так и те, кто вдохновленный последними успехами «Каменской» и иных сериалов, мечтал превратить Минск в подобие бразильской «Глобо Интернейшнл» или мексиканской «Телевисы». Последнее слово осталось все-таки не за строителями воздушных замков и кабинетными мечтателями, а за самими творцами. Хит прошедшей новогодней ночи — фильм В. Дудина «Три женщины и мужчина» — как оказалось, попал в праздничную телепрограмму неспроста. Крутой постмодерновый стеб в духе создателей «Голых пистолетов», «Аэропланов» и прочей голливудской смехотехники братьев Цукеров — вот новейшее магистральное направление деятельности белорусского кино. В 60-х годах в западной киноманской среде появилось понятие «кэмп» (camp). Искушенные киноманы специально смотрели очень плохие картины и получали удовольствие от того, как правильно и тупо они сделаны. Похоже наши творцы открыли новый стиль — «неокемп».
То, что комедия В. Дудина не случайность, подтверждает ноябрьская премьера «Беларусьфильма». «На экранах» уже отводил две своих полосы под постер фильма «Зорка Венера». «ЗВ» — последний фильм заслуженного деятеля искусств Таджикистана, режиссера киностудии «Беларусьфильм» Маргариты Наимовны Касымовой-Ковалевой. Два года назад вы могли видеть ее предыдущую работу — фильм «Маленький боец». Юный «маугли» в удушающей атмосфере каменных джунглей народившегося капитализма сражался за свою свободу и счастье своих друзей.
На этот раз режиссер пошла дальше. От асфальтовых джунглей к уютным квартирам засахарившихся буржуа, от открытого показа неприкрытого подросткового насилия до довольно прозрачной иронии в отношении мещанского болота, от легкого детского зрелища до серьезного бичевания отдельных пороков и недостатков…
Долгое время считалось, что выносить на глаза юной публики фильмы с насилием и наркоманией неверно и, даже, педагогически непредсказуемо. Время показало, что правы были не те дяди и тети из высоких кабинетов, которые запрещали выход подобных фильмов на экраны, а смелые и настойчивые творцы вроде М.Н. Касымовой, которые стремились, показав подростку ужасы наркомании, предостеречь того от неверного и, может быть, рокового шага. И от этого безжалостна по своей правдивости наиболее брутальная сцена «На чердаке», когда больная наркоманией сестра юной героини не в силах более терпеть отсутствия наркотика бросается к охапке складированного мака и начинает жадно поглощать… сухие семена!
Главная примета современного постпостмодернистского кино — мультиуровневость — в «Зорке Венере» тоже присутствует. Для интеллектуалов, бритых молодых людей в тонких золотистых стеклах, которые привыкли воротить нос от отечественных фильмов, режиссер приготовила сюрприз.
Если простой, не отягощенный интеллектом, прыщавый стандартный подросток воспримет «Зорку» только как историю о наркомании, то более искушенному зрителю требуется и блюдо более замысловатое. В расчете на разноуровневого зрителя режиссер и поднимает «Зорку» над рамками традиционного жанрового кино.
Увы, но финансовое положение нашего кинематографа оставляет желать лучшего. На бюджет, подобный бюджету «Зорки Венеры», можно снимать только кино категории «Б» (бедное, в данном случае). Как бы обыгрывая этот факт режиссер построила свой фильм по оригинальной схеме: «снизу» правильная политкорректная драма из жизни детей-наркоманов, «сверху» — безудержный интеллектуальный стеб. Этот стеб проявляется уже в названии, отсылая подкованного зрителя не только к одноименному произведению М. Богдановича, но и дальше, в глубину столетий, к бесчисленным Венерам мастеров средневековой живописи. Подколка над зрителем заключена и в операторской работе Юрия Елхова. Разумеется, такого количества помарок в работе не смог бы допустить и студент-пятикурсник ВГИКа. Зритель понимающе усмехается, когда видит все прыщи и неровности на коже персонажей, нарочно подсвеченные и испускающие глубокие тени по щекам и лбам исполнителей. А уж когда герой Отца — Алексея Булдакова — принимается отпускать свои коронные шуточки стоя спиной к камере, становится понятно, что здесь создатели «Зорки» «прокатываются» не только по традиционно эксплуатируемому в различных «охотах» облику актера, но и протестует против всеобщего засилья стандартного использования определенных актеров только в определенных образах. А «небрежная» грязная картинка не просто подколка модной «Догмы», а удачно найденный стилистический прием: в грязном мире и небо должно быть грязным. Но создатели фильма, соблюдая условия ими же созданной игры, вряд ли откроют секрет своего детища. На мой вопрос, почему на премьере была такая плохая по качеству фильмокопия, М.Н. Касымова, подмигнув, ответила, что дескать, враги такую подсунули… И, вообще, смотри, товарищ, в оба…
Актеры «Зорки» — это отдельный разговор. Как известно, в главных детских ролях у М. Касымовой всегда снимаются непрофессиональные актеры-школьники. Надо отметить, что кастинг (подбор актеров) одно из самых сильных мест данного режиссера. Помимо звезд российских (Ирина Скобцева-Бондарчук, Алексей Булдаков) и отечественных (Александр Лабуш, Сергей Журавель) в фильме уверенно засияли маленькие звездочки Лены Борушко и Вити Ястреба. «Это моя первая роль в кино», — радостно прощебетала юная Елена на премьере «Зорки». Два года назад эти же слова произносил и Егор Комлев — главный актер «Маленького бойца». «В таких случаях я всегда вспоминаю фильм Панфилова «Начало», — говорит в «таких» случаях М. Касымова.
В соответствии с общей постмодернистской концепцией дети-актеры играют одними лишь глазами. Модуляции интонации сведены до минимума. Зритель словно бы присутствует в театре марионеток. Кстати, марионетка и появляется в одном из эпизодов! Наивны и трогательны эпизоды нарождающейся любви юного Василя и нежной, незапятнанной Павлы. Аналогию этой юной паре можно подобрать только у наимодного француза Франсуа Озона в его фильме «Криминальные любовники».
Во время минской премьеры «Зорки» зал столичного «Октября» был заполнен теми, кому фильм собственно и предназначался. Перед автором этих строк сидел типичный тинэйджер лет тринадцати: широченные штаны с карманами на лодыжках, на голове перевернутая бейсболка, в левом ухе — толстенное кольцо. Обеими руками он развязно обнимал за шеи своих соседок-одноклассниц, каждая из которых была выше его в два раза. В общем, как говорят политики, еще тот электорат. Уже после получаса просмотра паренек изменился. Он перестал цепляться к соседкам и повыше поднял козырек бейсболки, чтобы получше видеть экран. В кульминационный момент, когда молодая наркоманка Оксана испытывала в фильме наиболее нечеловеческие муки, паренек выскочил с кресла и с криком «Все, больше не могу!» выбежал из зала начинать новую жизнь. Под креслом одиноко звякнула забытая им пустая бутылка из-под пива, которую он даже не подумал забрать с собой, чтобы в дальнейшем сдать на пункт приема стеклотары.
Катарсис! Вот оно! Наступило то, ради чего трудятся тысячи художников во всем мире, но что удается лишь единицам. Воспитание зрителя посредством искусственно вызываемого катарсиса — не это ли цель любого творца?